Евгений Негодин, часть 1, становление
¬Его фамилия Негодин
с младых ногтей до сей поры
будила гнев в честном народе
у всех - от мам - до детворы!
Когда московские дворы
стыдливо окна прикрывали,
когда наганы доставали,
когда друг друга целовали
детишки нашего двора!
Начнём, мой друг, пришла пора!
Любил различны он забавы
гораздо более, чем труд,
с учебой, кои всё сотрут!
Да, Ленин с Крупской были правы,
на Ницше мня найти управу!
О времена, мой друг, о нравы!
И пионерский галстук свой
носил, как вымпел боевой.
Но папа с мамой не снимали
с Евгения тугой узды -
интеллигенты, понимали,
где дать конфет, а где труды
их тщетны были, и напрасно
во мраке ночи, утром ясным,
за разом раз, за годом год
на ум Евгению нейдёт
наука суетных дерзаний!
Cовсем других он ищет знаний,
нагорной проповеди дух
он ищет в сущностях наук!
Пока Негодин обучался,
прошли расцвет и крах эпох.
Он оглянулся, почесался,
нашел, что мир не так уж плох,
что дух кровавой тирании
забыт, но, вроде, не прощен,
народ сочувствует Марии,
а Прессиадой возмущен,
что разномастные мессии
лояльно приняты Россией,
что демократы всех пород
уже влияют на народ.
Характер Жени чужд геройству,
но кое в чем Евгений прав -
имел немного беспокойства,
и не испытывал расстройства
от ущемленья личный прав,
и не курил различных трав.
Он видел - рыцари свободы
спешат испить свободы чашу-
любой. Но главное - не нашей,
певцы, поэты, нищеброды,
везде, но только бы не в Раше!
Свою страну - корабль уродов -
обитель зла, тюрьму народов,
никто любить не обещал,
никто срамить не запрещал!
На Женю изредка трудились
пять-шесть толковых человек,
слегка отравою марксизма
пьяны,( прощай, двадцатый век...).
Но - где ты, воля, где харизма?
Увы, далече - в прошлой жизни!
Прибегнуть впору квиетизму...
Всем тем, что к равенству стремились
век новый крылышки пресек...
Больших успехов не добились,
и все же - жаловаться грех!
Тверёзым курсом плыть старались
его указанным рукой,
житейской пользы добивались,
и матерьяльной кой-какой!
Он был нередко понукаем,
чтоб капитал приумножать,
побольше в житницы стяжать,
ан нет - различными путями
сего старался избежать,
а больше - в люле полежать!
Но кое-что известно стало
об обстоятельствах сего,
о том, что всё-таки достало
героя, Женю моего...
Не говоря о Брестском мире
и воспоследующей войне,
герой смотрел на вещи шире -
кого и как мочить в сортире,
Саддам - чудак а Буш - феллах,
речь не об этих шла делах...
Увы, не счастия он ищет,
прошли весёлы времена,
когда иное влогалище
милей ему, чем литр вина!
Ничто Евгений не приемлет -
ни баб, ни модное авто,
сидит на лавочке и дремлет,
все надоело и не то!
Ни промеж ног кудрявый волос
весёлых дум не пробудит,
ни тонкий стан, ни звонкий голос,
герой сердитый и небрит.
Уже почти четыре года
большим доверием народа
Евгений щедро облечен,
но - вот в чем фокус заключен -
Евгения вполне устроил
тот факт, что он давно построил
кой-где домишко кой-какой
в лесу, над плавною рекой...
Не знаю, по какой причине
культурный, молодой мужчина,
как конь здоров, в расцвете лет -
и вот те на - покинул свет!
Нам знать об этом ни к чему,
пусть спится сладостно ему.
Его порою в свет выводят
немногочисленны друзья,
по заведеньям злачным ходят,
твердят, что так мол, друг, нельзя!
Чу - мчится круизЁр могучий,
в нём наш герой, мрачнее тучи,
да с другом, Вовой Понятых -
послушаем диАлог их:
- Я удивляюсь Вам, Евгений,
и Вас, возможно, удивлю -
из Ваших вялых выступлений
я понял - Вы, брат, чистоплюй.
Такой боязни потаенной
приять частицу жизни тленной
не разделял я до сих пор,
я сам несусь во весь опор -
все знать, все зреть, все осязать,
вдохнуть, попробовать, услышать,
стремлюсь от жизни больше взять,
пока суровый голос свыше
не приказал еще лежать.
Давай раздуем огнь желаний,
проявим ширь своих натур,
в водоворот ланит и дланей
нырнем - пусть плачет Эпикур!
Пусть вперемешку кони, люди,
вагина в стразах, хрен на блюде,
да что там хрен, покажем всем,
кто мы, откуда, и зачем!
Евгений, направляя вожжи,
кивал покорно головой -
такой расклад, хоть и возможен,
твой разум дерзкий и живой
моей апатией встревожен
напрасно, друг любезный мой...
Напрасно напрягать сознанье,
и чувством душу наполнять -
уж лучше гроба громыханье,
чем душ смятенных покаянье
и сирых мытарей страданья
без утоленья оставлять!
Я знаний горького лекарства
искал, как пьяница вина,
и сам венчал себя на царство
в своем, запретном государстве,
где сирых нет. А из окна
лишь площадь Красная видна!
Где жизнь полна чудесных странствий,
и ярких лун, и дивных лет,
где тесным кажется пространство,
и добрым мир, и теплым свет,
где люди кажутся большими,
и время кажется большим,
ничтожным - то, что совершили,
великим - то, что совершим!
Но боже мой, не мне ли время
стряхнуть уныния покров!
Не глух, не слеп, да и не нем я,
я жив, и, кажется, здоров!
Гляди на сонм бродяг несчастных,
Кому блаженства не дал Бог!
На нас, приматов безучастных
ужель ослеп ты и оглох?
Натуры ширь явить в разврате -
вот свойство низменной души!
Не в споре, не в бою, в кровати!
Вот насмешил, так насмешил...
Не в том ли доблесть гражданина -
идти туда, где ветер в грудь,
найти срединный, прочный путь,
и, прожив жизнь до середины,
в душе смятенной сохранить
любви нервущуюся нить!